воскресенье, 18 марта 2012
«
Май. Степь. Казахстан
Слухам не верили, но они продолжали расползаться, невероятные, страшные, зачастую опровергающие друг друга. Слухи о стае волков, которая не распадается даже весной. Об огромной стае — каких не бывает. Не может быть, хотя бы потому, что такому количеству хищников не найти себе пищи.
Находили.
Слухи приносили пастухи, пасшие коз и овец в предгорьях, где были вода и трава. Волки приходили туда. И убивали. Не только коз и овец. Пастухов убивали тоже.
...
— Их водит человек, — зудели слухи, — светловолосый оборотень, в полнолуние он превращается в белого волка…
— В серебряного, — поправляли слухи, — в серебряного волка со стальными зубами и медными когтями.
— Это женщина, — возражали слухи, — жызтырнак. У нее медные когти и медный нос, и водит она не волков, а демонов, которые притворяются волками.
Слухам не верили. Но зверье действительно потеряло всякий страх. И за хищников решили взяться всерьез. Прошлогодняя трагедия, когда на берегу Балхаша волки загрызли пятерых студентов, разогрела страсти. Добровольцев нашлось куда больше, чем обычно. Массовый отстрел хищников — дело нужное, и все охотники это понимают, но далеко не все способны с легким сердцем убивать беспомощных животных с вертолета.
Тогда, в июне, стаю не нашли. Как будто и не было ее. Все волки жили, как им и положено, законов природы не нарушали, от людей предпочитали убегать, при виде вертолетов впадали в панику. И никакой стаи. Пришлось стрелять в тех, кого видели.
Экологи встали на дыбы, но никто их не слушал. Систематические нападения на людей пострашнее какого-то там нарушения экологии. Волки новые наплодятся. Нормальные. А людоедов нужно уничтожать.
Зимой постреляли еще. Скорее, для порядка. Волков и в самом деле осталось маловато. А в мае…
К Григорию Ивановичу Мытицкому, егерю, на чьей территории были убиты студенты, пришел вечером гость. Худощавый, невысокий парнишка. Светловолосый и черноглазый. Видимо, смесок. Тот редкий случай, когда русская и казахская кровь разделились ровнешенько пополам. Назвался парень Денисом. Фамилию говорить не стал, но кому они нужны, фамилии, в такой глуши? Денис так Денис. Хорошее имя.
Григорий Иванович, без вопросов, впустил позднего гостя в дом. Не оставлять же человека ночевать на улице. Единственное, чем поинтересовался егерь, где оставил парень свою машину. Сломалась она или как? Шума мотора не было слышно, значит, пришел издалека.
— Я без машины, — ответил Денис.
— Пешком, что ли? — не поверил егерь.
— Да.
Собирая на стол, Григорий Иванович нет-нет да поглядывал на странного гостя. Пешком пришел? Откуда бы? Вряд ли издалека. Одежда у паренька пыльная, видавшая виды, видать, специально для походов. Но уставшим он не выглядит. Турист, может быть? Туристы — они все странные. Ходят пешком, непонятно куда, непонятно зачем. Бывает, что и в одиночку.
Турист без рюкзака?
Обычно гостю не задают вопросов. Гостя кормят, поят, а уж потом он, если сочтет нужным, может рассказать о себе, о своих делах, о том, что творится в мире. Что в мире творится, Григорий Иванович знал и сам. Радиоприемники, слава богу, никто еще не отменял. А вот выяснить кое-что хотелось. Причем так хотелось, что спрашивать егерь начал, в нарушение всех обычаев, раньше, чем предложил поужинать.
— Рюкзак-то где потерял?
— Я его не терял, — парень чуть улыбнулся, — я без рюкзака.
— Выживальщик, что ли? — Григорий Иванович нахмурился, выживалыциков он не любил. Глупостями занимаются. Ерундой. Делать им больше нечего, только без еды и огня по степи шляться. Словечко еще придумали, хрен выговоришь: «экстремальный спорт». Дурь одна!
— Что-то вроде, — кивнул Денис.
«А если ты выживалыцик, так хрена ли пришел?» — очень хотелось спросить егерю. Но он воздержался. Мало ли, не сдюжил парнишка, и такое бывает. Утром, поди, попросит к людям его отвезти.
— Не страшно в степи одному?
— Нет, — Денис пожал плечами, — чего здесь бояться?
— Волки у нас.
— Что, не всех перебили? — поинтересовался парень. «Эколог, мать его», — с раздражением понял Григорий Иванович, — «сейчас начнется».
— Они людей убивали, — напомнил он.
— А волчицы? — спросил Денис. — Тоже?
— Волчиц не стреляли, — хмуро возразил егерь. Соврал, конечно. Стреляли всех без разбору. Волков, волчиц, щенков даже. Злые были. Стоило вспомнить разорванные трупы, как всякую жалость из души вышибало.
— Стреляли, — вздохнул Денис, — вы мне объясните, пожалуйста, зачем? Волков — понятно. Среди них людоеды могли оказаться. Людоедов убивать нужно. Но самки-то и детеныши, их зачем?
— Слушай, — Григорий Иванович начал сердиться, — я тебя в дом впустил, я тебя накормлю, напою и спать уложу, я к тебе, мать твою, как к человеку. Хрена ли ты мне тут проповедуешь?
— Как к человеку? — переспросил парень и странно, по-волчьи, склонил голову, словно прислушиваясь к словам. — К человеку. Интересно.
«Светловолосый… в полнолуние он превращается в серебряного волка».
В сказки про оборотней Григорий Иванович не верил. Но вспомнил, что сегодня никак не полнолуние, и почему-то захотелось вздохнуть с облегчением.
Карабин хранился в спальне. Если что…
Впрочем, этого и голыми руками заломать не трудно. Псих, наверное. Сказок наслушался и съехал. Весна — для психов самое время.
— Я не проповедую, — чуть удивился Денис, — я спрашиваю: зачем. Не за что даже, а именно: зачем. Для чего, если вам так понятнее. Ищу в происходящем рациональное зерно.
— Рациональное? — взъярился егерь. — Ра-ци-ональ-ное, — повторил насмешливо и зло. — Слово-то какое! А ты, смесок долбаный, ты студентиков этих видел? Молоденькие совсем. Младше тебя. Трое парней и девчонок две. На куски разорваны, Ты их видел? Как их в мешки собирали, видел? По частям, твою мать… Рациональное тебе!
— Я их видел, — спокойно ответил парень, — я видел, как их убивали. То есть, вы хотите сказать, что дело в одних лишь эмоциях? И никакой практической пользы в истреблении волчиц и щенков нет?
Григорий Иванович не успел в спальню. Не дотянулся до ружья. На свою беду, он заглянул в глаза гостя, в черные, мерцающие глаза с вертикальными щелями зрачков.
На следующую ночь погибли двое рыбаков. Их загрызли волки. Но сделали все так тихо, что даже те, кто был относительно близко по берегу, не услышали ни звука. Только утром, увидев полуупавшую палатку, люди подошли предложить помощь. Помогать оказалось некому. В маленьком лагере нашли два истерзанных тела и пожилого, совершенно седого человека, который, стоя на четвереньках, плакал и грыз сырое мясо.
«Оборотень, — тут ж сообразили рыбаки, — попался, гад!»
Сами ловить страшную тварь они не рискнули. Вызвали милицию И чем закончилась эта история так и не узнали.»
@темы:
книги,
Наталья Игнатова